He came into the room to shut the w

He came into the room to shut the windows while we were still in bed and I

saw he looked ill. He was shivering, his face was white, and he walked

slowly as though it ached to move.

'What's the matter, Schatz?'

'I've got a headache.'

'You better go back to bed.'

'No, I'm all right.'

'You go to bed. I'll see you when I'm dressed.'

But when I came downstairs he was dressed, sitting by the fire, looking a

very sick and miserable boy of nine years. When I put my hand on his

forehead I knew he had a fever.

'You go up to bed,' I said, 'you're sick.'

'I'm all right,' he said.

When the doctor came he took the boy's temperature.

'What is it?' I asked him.

'One hundred and two.'

Downstairs, the doctor left three different medicines in different colored

capsules with instructions for giving them. One was to bring down the fever,

another a purgative, the third to overcome an acid condition. The germs of

influenza can only exist in an acid condition, he explained. He seemed to

know all about influenza and said there was nothing to worry about if the

fever did not go above one hundred and four degrees. This was a light

epidemic of flu and there was no danger if you avoided pneumonia.

Back in the room I wrote the boy's temperature down and made a note of

the time to give the various capsules.

'Do you want me to read to you?'

'All right. If you want to,' said the boy. His face was very white and there

were dark areas under his eyes. He lay still in bed and seemed very

detached from what was going on.

I read aloud from Howard Pyle's Book of Pirates; but I could see he was not

following what I was reading.

'How do you feel, Schatz?' I asked him.

'Just the same, so far,' he said.

I sat at the foot of the bed and read to myself while I waited for it to be time

to give another capsule. It would have been natural for him to go to sleep,

but when I looked up he was looking at the foot of the bed, looking very

strangely.

'Why don't you try to go to sleep? I'll wake you up for the medicine.'

'I'd rather stay awake.'

After a while he said to me, 'You don't have to stay here with me, Papa, if it

bothers you.'

'It doesn't bother me.'

'No, I mean you don't have to stay if it's going to bother you.'

I thought perhaps he was a little light-headed and after giving him the

prescribed capsule at eleven o'clock I went out for a while.

It was a bright, cold day, the ground covered with a sleet that had frozen so

that it seemed as if all the bare trees, the bushes, the cut brush and all the

grass and the bare ground had been varnished with ice. I took the young

Irish setter for a little walk up the road and along a frozen creek, but it was

difficult to stand or walk on the glassy surface and the red dog slipped and

slithered and fell twice, hard, once dropping my gun and having it slide over

the ice.

We flushed a covey of quail under a high clay bank with overhanging brush

and killed two as they went out of sight over the top of the bank. Some of

the covey 55 lit the trees, but most of them scattered into brush piles and it was

necessary to jump on the ice-coated mounds of brush several times before

they would flush. Coming out while you were poised unsteadily on the icy,

springy brush they made difficult shooting and killed two, missed five, and

started back pleased to have found a covey close to the house and happy

there were so many left to find on another day.

At the house they said the boy had refused to let anyone come into the

room.

'You can't come in,' he said. 'You mustn't get what I have.'

I went up to him and found him in exactly the position I had left him, white65

faced, but with the tops of his cheeks flushed by the fever, staring still, as

he had stared, at the foot of the bed.

I took his temperature.

'What is it?'

'Something like a hundred,' I said. It was one hundred and two and four

tenth.

'It was a hundred and two,' he said.

'Who said so?'

'The doctor.'

'Your temperature is all right,' I said. It's nothing to worry about.'

'I don't worry,' he said, 'but I can't keep from thinking.'

'Don't think,' I said. 'Just take it easy.'

'I'm taking it easy,' he said and looked straight ahead. He was evidently

holding tight onto himself about something.

'Take this with water.'

'Do you think it will do any good?'

'Of course it will.'

I sat down and opened the Pirate book and commenced to read, but I could

see he was not following, so I stopped.

'About what time do you think I'm going to die?' he asked.

'What?'

'About how long will it be before I die?'

'You aren't going to die. What's the matter with you?'

Oh, yes, I am. I heard him say a hundred and two.'

'People don't die with a fever of one hundred and two. That's a silly way to

talk.'

'I know they do. At school in France the boys told me you can't live with

forty-four degrees. I've got a hundred and two.'

He had been waiting to die all day, ever since nine o'clock in the morning.

'You poor Scha

Results (Russian) 1:

Он пришел в комнату, чтобы закрыть окна, когда мы были еще в постели и яувидел, что он выглядел больным. Он бил озноб, его лицо было белым, и он ходилмедленно, как будто оно болело двигаться.«Что такое дело, Шац?»«У меня болит голова».«Вы лучше вернуться спать.»«Нет, я все в порядке.»«Вы идете спать. Я буду видеть вас, когда я одет.»Но когда я пришел на первом этаже он был одет, сидя у камина, глядяочень болен и несчастный мальчик девять лет. Когда я положил руку на еголоб, я знал, что лихорадка.'Вы пойдете спать', я сказал, «ты болен.»«Я все права,» сказал он.Когда доктор пришел он взял мальчика температуры.«Что это?» Я спросил его.«Сто два.»На первом этаже доктор левой три различных лекарственных средств в различных цветныхкапсулы с инструкциями для придания им. Один был принести вниз лихорадки,еще одна слабительного, третий преодолеть условие кислоты. Росткигрипп может существовать только в состоянии кислоты,-пояснил он. Казалось, что онзнать все о гриппа и сказал, что ничего страшного еслилихорадка не пошел выше сто четыре градуса. Это был светэпидемия гриппа и нет никакой опасности, если вам избежать пневмонии.Возвращаемся в комнату я написал мальчика температуры и сделал к сведениювремя, чтобы дать различные капсулы.«Вы хотите, чтобы я читал вам?»' Все права. Если вы хотите,' сказал мальчик. Его лицо было очень белый и тамбыли темные области под глазами. Он лежал в кровати и казалось оченьотдельно от происходящего.Я читал вслух от Howard Pyle книга Пираты; но я мог видеть, что он не былпосле чего я читал.«Как вы считаете, Шац?» Я спросил его.«Так же,» до настоящего времени, сказал он.Я сидел у подножия кровати и читать про себя, пока я ждал для того чтобы быть времядать другой капсулы. Было бы естественно для него идти спать,но когда я посмотрел он искал у подножия кровати, глядя оченьстранно.«Почему бы вам не попробовать пойти спать? Я буду проспать вы вверх для медицины.»«Я предпочел бы остаться спать.»Через некоторое время он сказал мне, «вы не должны остаться здесь со мной, папа, если онвас беспокоит.»«Это не беспокоит меня.»«Нет, я имею в виду вы не должны остаться, если это будет беспокоить вас.»Я подумал, может быть, он был немного легкомысленный и дав емупредписанные капсула в одиннадцать часов, когда я вышел на некоторое время.Это был яркий, холодный день, земли покрыты с мокрым снегом, которые заморожены такчто казалось, как будто все голые деревья, кусты, вырезать кисти и всетравы и голой земле были лакированное со льдом. Я взял молодойИрландский сеттер для немного ходить вверх по дороге и вдоль замороженных Крик, но это былотрудно стоять или ходить на озерную гладь и красная собака поскользнулся искользил и упал дважды, жесткий, однажды сбросив мой пистолет и с его слайд надлед.Мы очищены Кови перепела под банк высоких глины с нависшей кистии убиты два, как они пошли вне поля зрения над верхней части банка. Некоторые изКОВИ 55 горит деревья, но большинство из них разбросаны в кисти сваи и он былнеобходимо перейти на лед покрытием курганы кисти несколько раз, прежде чемони будут заподлицо. Выходит, пока вы были готовы непрочно на ледяной,упругий кисти, они затрудняют съемки и убиты два, пропустил пять, иначал снова рады нашли Кови недалеко от дома и счастливымтам было так много слева, чтобы найти на другой день.В доме они сказали, что мальчик отказался позволить никому вступают вномер.«Вы не можете прийти»,-сказал он. «Вы нельзя получить, что у меня есть».Я пошел до его и нашел его в точно позиции, которую я оставила его, white65перед, но с вершины его щеки покраснел от лихорадки, глядя, какОн смотрела, у подножия кровати.Я взял его температуру.«Что это?»'Что-то вроде 'сто,-сказал я. Это было сто два и четыреДесятый.«Это было сто два,» сказал он.«Кто так сказал?»«Доктор».«Ваша температура все права,» я сказал. Это не о чем беспокоиться.»«Я не беспокоюсь,» он сказал, «но я не могу держать от мышления».«Не думаю,»,-сказал я. «Просто успокойтесь.»«Я беру его легко,» он говорит и посмотрел прямо вперед. Он был явнопроведение жесткой на себя, о чем-то.«Принять это с водой».'Вы думаете, он будет делать какие-либо блага?'Конечно, она будет.Я сел и открыл книгу пират и начал читать, но я мог быСмотрите, что он не следовал, поэтому я остановился.«О сколько времени вы думаете я собираюсь умереть?»-спросил он.«Что?»«О том, как долго он будет прежде чем я умру?»' Вы не собираетесь умереть. Что это с тобой?»Ах да, я. Я слышал, он сказал сто два.»«Люди не умирают с лихорадкой сто два. Это глупый способпоговорить.»«Я знаю, что они делают. В школе во Франции, сказал мне, ребята, вы не можете жить ссорок четыре степени. У меня есть сто два.»Он ждал умирать весь день, начиная с девяти часов утра.' Вы бедных ща

Results (Russian) 2:

Он вошел в комнату, чтобы закрыть окна, когда мы были еще в постели, и я увидел, что он выглядел больным. Он дрожал, его лицо было белым, и он шел медленно, как будто это болело, чтобы двигаться. "В чем дело, Шац?" Я получил головную боль. "Вы лучше вернуться в постель." Нет, я 'м все в порядке. "Вы ложитесь спать. Увидимся, когда я одет. Но когда я спустился вниз, он был одет, сидя у костра, глядя на очень больную и несчастную мальчик девяти лет. Когда я положил руку на его лоб, я знал, что он был жар. "Вы идете в постель, сказал я," Вы больны. "Я в порядке", сказал он. Когда пришел врач взял Температура мальчика. "Что это?" Спросил я его. "Сто два. На первом этаже, врач оставил трех различных лекарств в разноцветных капсул с инструкциями для придания им. Один из них был сбить лихорадку, другой слабительное, третий преодолеть кислоты состояние. Ростки гриппа может существовать только в кислой состоянии, пояснил он. Он, казалось, знать все о гриппе и сказал, что не было ничего, чтобы волноваться о, если лихорадка не поднимается выше ста четырех градусов. Это был свет эпидемия гриппа, и не было никакой опасности, если вы избежать пневмонии. Вернувшись в комнату, я написал температуру мальчика вниз и сделал к сведению то время, чтобы дать различные капсулы. "Вы хотите, чтобы я читал тебе? "" Ладно. Если вы хотите, чтобы, сказал мальчик. Его лицо было очень белым и там были темные области под глазами. Он лежал еще в постели и, казалось, очень оторваны от того, что происходит. Я читал вслух Говард Пайл Книгу Пираты; но я видела, что он не был после того, что я читал. "Как вы себя чувствуете, Schatz? Спросил я его. "То же самое, до сих пор," сказал он. Я сидел у подножия кровати и читать себе в то время как я ждал, что это будет время, чтобы дать еще один капсулу. Это было бы естественно для него, чтобы спать, но когда я посмотрел он искал у подножия кровати, глядя очень странно. "Почему бы вам не попробовать, чтобы заснуть? Я тебя разбужу для медицины. "Я бы предпочел спать. Через некоторое время он сказал мне:" Вы не должны оставаться здесь со мной, папа, если он беспокоит вас. "It не беспокоит меня. "Нет, я имею в виду вы не должны остаться, если это будет вас беспокоить. Я думал, может быть, он был немного легкомысленный и после давая ему предписано капсулы в одиннадцать часов я вышел на некоторое время. Это был яркий, холодный день, земля покрыта снегом, который заморожены так, что казалось, будто все голые деревья, кусты, вырезать кисти и все травы и голая земля была лаком со льдом. Я взял молодого ирландского сеттера для небольшой прогулки вверх по дороге и вдоль замерзшей речки, но это было трудно стоять или ходить по глади и красный собака поскользнулся и скользил и упал в два раза, трудно, когда снижается ружье и с это скользить льду. Мы вспыхнул выводок перепелов под высоким глины банка с нависающими кисти и убил двух, как они вышли из поля зрения поверх банка. Некоторые из камарилье 55 горит деревья, но большинство из них рассеивается в кисти свай, и это было необходимо, чтобы прыгать на льду покрытием курганов кисти несколько раз, прежде чем они будут смывать. Выйдя в то время как вы были готовы, пошатываясь на ледяном пружинит кисти они сделали сложную съемку и убил двух, пропустил пять, и началось рады, что нашли стаю близко к дому и счастливой там было так много осталось, чтобы найти на другой день. В доме они сказали, что мальчик отказался, чтобы кто-нибудь пришел в комнату. "Вы не можете прийти в", сказал он. «Вы не должны получить то, что у меня есть." Я подошел к нему и нашел его точно в положение я оставил его, white65 столкнулись, но с вершины его щеки вспыхнули от лихорадки, глядя по-прежнему, как и он имел смотрел , у подножия кровати. Я взял его температуру. "Что это?" "Что-то, как сто," сказал я. Это было сто два и четыре десятый. "Это было сто два," сказал он. "Кто сказал так?" Врач "." Ваш температура все в порядке, "сказал я. Это ничего, чтобы волноваться о. "Я не волнуюсь," сказал он, "но я не могу не думать." Не думаю, что "сказал я. "Просто успокойтесь." Я беру его легко, сказал он и посмотрел прямо перед собой. Он, видимо, крепко держа на себе о чем-то. "Возьмите это с водой." Как вы думаете, он будет делать ничего хорошего? »Конечно, это будет. Я сел и открыл книгу Pirate и начал читать, но я может видеть, что он не следовал, так что я остановился. "О том, что время вы думаете, что я умру?" спросил он. "Что?" "О том, как долго она будет прежде чем я умру?" "Вы не собираетесь умирать. Что с тобой? "О, да, я. Я слышал, как он говорил, сто два. "Люди не умирают с лихорадкой сто два. Это глупо способ говорить. "Я знаю, что они делают. В школе во Франции мальчики сказали мне, что вы не можете жить с сорока четырех градусов. Я получил сто два. Он ждал, чтобы умереть весь день, с тех пор девять часов утра. "Бедный ща